Ы... Папун нш мог бы сегодня домой прилететь, но из-за произвола на местных авиалиниях прилетит только в субботу... Пиндык...

@темы: тоска меня снедает, "результат слепого тыка" (с) 123_котэ, котэфрения, котэ

---

Внезапно пришло решение собрать однокурсников 20 июня - отметить 10 лет со дня расставания.
Снова все бразды мне. Зарекалась. Ну да ладно - в последний раз...


А я, как сейчас помню тот день... и день пятью годами раньше. Судьба видимо... помнить всю жизнь некоторые числа - 25 мая, 20 июня, 27 апреля. Потому что в эти дни кроме грандиозного всегда что-то случается...

Хех.. я вот сейчас вспомнила, что 20 июня 2000 года неожиданно мужчина, которого я желала страстно около года, обратил на меня внимание. И я его сразу расхотела.
А ведь я наверное никого в жизни так безумно не хотела... вот и пойми нас баб... Редко встречаю его и вся содрогаюсь от отвращения...

---

Мое детство...

Ностальгия..

07.06.2010 в 16:00

Пишет  Diary best:

Конкурс на лучшую запись месяца!

Пишет  Армада:

я погрузилась в светлую ностальгию
я же родом из СССР


Фото-альбом, изданный в Милуоки, США, про советскую девочку Катю
1986-87гг., самое начало перестройки, гласности и ускорения, потепления отношений с США, железный занавес немного треснул, мы уже пытаемся разглядеть друг друга в эти трещины...

много-много ретро

простая русская советская девочка Катюша кастинг у авторов удался


ячейка общества. на все времена!
у моей мамочки была такая шапка. когда она (шапка) намокала, то становилась похожа на серебристого ежика.


парты и стулья, о которые постоянно рвались колготки... косички, фартучки (черный на каждый день и ослепительно белый праздничный), шерстяные «кусачие» платьица. жаль, что цвет был уж больно мрачен... зато галстуки на них выделялись. НО если галстук гладить постоянно - он тускнел, приходилось новый покупать. 11 копеек...
ученик, сидящий по центру - понтовый, с дипломатом! там еще, наверняка, шифровой замочек, у меня такой был (хотя девочкам было не положено)


вот! и никаких тебе чипсов!
здоровый детский обед: морковка и гороховый супчик, и питательный склизкий кисель (еще был компот с расплывающимся сухофруктами и, чаще, чай из алюминиевого огромного чайника, на котором кривовато написано «ЧАЙ»). не хватает еще сосиски и пюре...


на перемене не бегать!
этим мальчишкам сейчас 30-35 лет...


баба глаша с крутыми боками и пухлыми щечками. оставим за кадром, сколько полученной по ведомостям колбасы, курицы и сухофруктов почему-то не оказалось в этих кастрюлях. детки сыты же были ))


у меня была такая же подставка для книг, и же я была отличницей хорошисткой, ибо была умна, но ужасно ленива


у меня был почти такой же столик с плексигласом, под которым лежали фантики и вкладыши от жвачек, открытки с котятками и пара фоток. и телефон стоял такой же, только красненький, у него так громко жужжал диск ))
и фломастеры! которые очень быстро засыхали и в них лили одеколон, чтобы воскресить...


стол оч похож - с полочкой под столешницей...
а вот кресла у меня не было... был стул с высокой спинкой и лампа была поменьше, коричневая снаружи, а внутри плафон был белым, мои коты любили дрыхнуть под ней на учебниках... блиииииииин, мало что так уютно, как зимний вечер, алгебра, чай с лимоном и сухариком, темнота вокруг и только лампа, а под ней - пушистый кот, растянувшийся поверх синусоид и котангенсов ))


рассказы по истории СССР. ах... Вообще, были чудесные сборники по истории, с выдержками из художественных книг по определенному периоду: война или реформа. очень образно и интересно.
4 клас, Катюше, значит, лет 10-11
по телефону я мало обсуждала уроки... всегда находились темы поинтересней ))
блин, какой знакомый бра!


пельменница! да-да-да! напоминавшая детскую мозаику. пельмешки получались маленькими горошинками.


когда мест для гостей не хватало, мы вынимали и клали между стульев полку. получалась скамейка (тут главное было - не вставать по одному тем, кто сидел по краям)
программа время! надои и международное положение, и гондурас! афган уже кончился...
тортики, ням. какой же был «киевский» с безе! мама любила еще «полет»...
«наполеон »тоже был славный: два коржа и между ними заварной крем, похожий на сладкое масло. я извращенко-чревоугодница ела его по частям: коржи отдельно, крем отдельно


чай «три слона», «байкал» и советское шампанское - прекрасный выбор. сухой закон, помните? водка была жидкой валютой...
елочка классная, пусть и искусственная. мне бабушка с дедушкой подарили искусственную, но она была ужасной страшненькой - целиком пластмассовой, ее веточки напоминали хвостик селедки и сгибались, переплетались в узлы, ей явно не хватало пары креплений. словами не передать, что за кошмар. но мы ее наряжали и любили. потому что, во-первых, она была подарок любимых людей, во-вторых, за дождиком не так уж было и заметно )) и праздник же!


морской бой. у нас такой игры не было...
мы с отцом редко играли. в основном - на даче, в домино. «игрушки - не ревушки!», каждый раз предупреждал меня он, но я проигрывать не умела и молча роняла градины слез на черные плашки...


по центру - циклоп из Х-менов... только сам об этом не знает, наверное ))
и никаких джинсов, зацените!


пионерский лагерь *смахнула скупую слезу и погрузилась в воспоминания* измазать соседний отряд зубной пастой, рассказать историю про черную руку под одеялом с фонариком, получить грамоту за активность в кружках по танцам и апликации, сбежать через дырку в заборе за территорию, закрутить роман с пашей из соседнего отряда... эх...


взвейтесь кострами синие ночи! мы - пионеры, дети рабочих!
или
изгиб гитары желтой, ты обнимаешь нежно, струна осколком эха пронзит тугую высь!
а еще печеная картошка! помните?! помните?!


автослесарь - очень, очень хорошая профессия!
мой папа учился на судового механика. но стал служащим, в конце концов. хотя и в управлении механизации


когда мама - медсестра, это очень удачно ))
но моя мама тоже была из синих воротничков, статистика и экономика, "служебный роман" все же смотрели ))


сейчас такой фанты нет, авторитетно заявляю! цыпляче желтой, шипучей, шибающей в нос...


смутно помню эту игру.
но я любила морской бой и минибоулинг (одна игра - 15 копеек).


я всегда промахивалась
кстати, папа со мной тоже часто ходил в автоматы, но больше смотрел, как я играю. да, я была папиной дочкой


особенно такие весы были популярны на курортах
геленджик, холодное море, галька, эскимо и много-много черешни. «море - синее, небо - синее, папа сильный, мама - красивая»


нормальная зима, минус 25 ниже нуля, а не теплая гниль.
то кино, чья афиша на заднем плане, снял Соловьев. тот самый, кто снял «АССУ». мальчика банана!


девочка модная, согласитесь? дубленка и дутые сапожки... только ушанка подкачала. на ее месте должна была быть аля буденовка с помпонами ))


шашлыычки... они вечны... и всепогодны!



да...
Юный дpуг, всегда будь юным,
Ты взpослеть не тоpопись,
Будь веселым, деpзким, шумным,
Дpаться надо- так деpись!

Hикогда не знай покоя,
Плач и смейся невпопад,
Я сама была такою
Тpиста лет тому назад.

(свое)

Не Бест? Пришли лучше!

@темы: тоска меня снедает, Для памяти

---

Greno

Чем-то впечатлили работы этого корейского художника. Может потому что азиат рисует в основной массе европейские лица? Для страждущих - ссылка на блог этого самобытного молодого художника из Кореи под ником Greno89 на divaneART:
greno89.deviantart.com/

 

@темы: арт, глобус

---

Котэфренично *__*

@темы: "результат слепого тыка" (с) 123_котэ, котэфрения, котэ

---

Лето. Дача. Никито

Правы те, кто говорит, что он похож на маму... и на девочку...

+2

@темы: Никито, фото

---

Папахен наш укатил на севера 1 июня, а мы поехали к родичам. Вернулись еще в пятницу, но все как-то руки не доходили до того чтобы писать. Да и сейчас - отписываюсь просто.
С нами приехал племянник мой. Никита за эти дни совершил прорыв в речи - повторяет все. Правда мало чего использует в дальнейшем.
Вчера ездили на дачу.
Все бы хорошо, но я разбила ноги в хлам... Вообще не люблю лето за это. Вечно, какая бы обувь не была - все в кровь. Только кеды и кроссовки удобны. Но жара не располагает носить что-то под кеды...

@темы: Выселки, Никито, Настроение

---

Буду издеваться над голодными и алчущими.
Не могла пройти мимо этой серии фот.
Тоже хочу в ближайшее время устроить суши-сет.

тык

Ну и пара рабочих моментов.
Вообще надо сказать, что все так по русски. В ракурс попали неудачные суши - с разорванной нори.
Но все равно - слюни текут...

@темы: Япония, "результат слепого тыка" (с) 123_котэ, кулинария, желание

---

Котэгероизм

Вот только без шуток. Этот пост на очень даже серьезную тему. - коты блокадного Ленинграда. Да, эти милые пушистики в те годы спасли немало жизней - уничтожая еще одного после фашиста клятого врага блокадника - крыс.

В 1942-м году осажденный Ленинград одолевали крысы. Очевидцы вспоминают, что грызуны передвигались по городу огромными колониями. Когда они переходили дорогу, даже трамваи вынуждены были останавливаться. С крысами боролись: их расстреливали, давили танками, были созданы даже специальные бригады по уничтожению грызунов, но справиться с напастью не могли. Серые твари сжирали даже те крохи еды, что оставались в городе. Кроме того, из-за полчищ крыс в городе возникла угроза эпидемий.

Но никакие «человеческие» методы борьбы с грызунами не помогали. А кошек — главных крысиных врагов — в городе не было уже давно. Их съели.

Поначалу окружающие осуждали «кошкоедов». «Я питаюсь по второй категории, поэтому имею право», - оправдывался осенью 1941 года один из них. Потом оправданий уже не требовалось: обед из кошки часто был единственной возможностью сохранить жизнь.

«3 декабря 1941 года. Сегодня съели жареную кошку. Очень вкусно», - записал в своем дневнике 10-летний мальчик.

«Соседского кота мы съели всей коммунальной квартирой еще в начале блокады», - говорит Зоя Корнильева.

«В нашей семье дошло до того, что дядя требовал кота Максима на съедение чуть ли не каждый день. Мы с мамой, когда уходили из дома, запирали Максима на ключ в маленькой комнате. Жил у нас еще попугай Жак. В хорошие времена Жаконя наш пел, разговаривал. А тут с голоду весь облез и притих. Немного подсолнечных семечек, которые мы выменяли на папино ружье, скоро кончились, и Жак наш был обречен. Кот Максим тоже еле бродил - шерсть вылезала клоками, когти не убирались, перестал даже мяукать, выпрашивая еду. Однажды Макс ухитрился залезть в клетку к Жаконе. В иное время случилась бы драма. А вот что увидели мы, вернувшись домой! Птица и кот в холодной комнате спали, прижавшись друг к другу. На дядю это так подействовало, что он перестал на кота покушаться…»

«У нас был кот Васька. Любимец в семье. Зимой 41-го мама его унесла куда то. Сказала, что в приют, мол, там его будут рыбкой кормить, а мы то не можем...Вечером мама приготовила что то на подобие котлет. Тогда я удивилась, откуда у нас мясо? Ничего не поняла....Только потом....Получается, что благодаря Ваське мы выжили ту зиму...»

«Глинский (директор театра) предложил мне взять его кота за 300 грамм хлеба, я согласился: голод дает себя знать, ведь вот уже как три месяца живу впроголодь, а в особенности декабрь месяц, при уменьшенной норме и при абсолютном отсутствии каких-либо запасов продовольствия. Поехал домой, а за котом решил зайти в 6 часов вечера. Холодина дома страшная. Термометр показывает только 3 градуса. Было уже 7 часов, я уже было собрался выйти, но ужасающей силы артиллерийский обстрел Петроградской стороны, когда каждую минуту ждал что вот-вот, и снаряд ударит в наш дом, заставил меня воздержаться выйти на улицу, да притом и находился в страшно нервном и лихорадочном состоянии от мысли, как это я пойду, возьму кота и буду его убивать? Ведь до сих пор я и птички не трогал, а тут домашнее животное!»

Тем не менее, некоторые горожане, несмотря на жестокий голод, пожалели своих любимцев. Весной 1942 года полуживая от голода старушка вынесла своего кота на улицу погулять. К ней подходили люди, благодарили, что она его сохранила. Одна бывшая блокадница вспоминала, что в марте 1942 года вдруг увидела на городской улице тощую кошку. Вокруг нее стояли несколько старушек и крестились, а исхудавший, похожий на скелет милиционер следил, чтобы никто не изловил зверька. 12-летняя девочка в апреле 1942 года, проходя мимо кинотеатра «Баррикада», увидала толпу людей у окна одного из домов. Они дивились на необыкновенное зрелище: на ярко освещенном солнцем подоконнике лежала полосатая кошка с тремя котятами. «Увидев ее, я поняла, что мы выжили», - вспоминала эта женщина много лет спустя.

В своем дневнике блокадница Кира Логинова вспоминала, "Тьма крыс длинными шеренгами во главе со своими вожаками двигались по Шлиссельбургскому тракту (ныне проспекту Обуховской обороны) прямо к мельнице, где мололи муку для всего города. Это был враг организованный, умный и жестокий...». Все виды оружия, бомбежки и огонь пожаров оказались бессильными уничтожить «пятую колонну», объедавшую умиравших от голода блокадников.
И тогда было принято решение доставить в Ленинград кошек о том, что в апреле 1943 года вышло постановление за подписью председателя Ленсовета о необходимости «выписать из Ярославской области и доставить в Ленинград дымчатых кошек». Ярославцы не могли не выполнить стратегический заказ и наловили нужное количество дымчатых кошек, считавшихся тогда лучшими крысоловами. Четыре вагона кошек прибыли в полуразрушенный город. Очевидцы рассказывают, что когда мяукающих крысоловов привезли, то для получения кошки надо было отстоять очередь. Расхватывали моментально, и многим не хватило.
В январе 1944 года котенок в Ленинграде стоил 500 рублей (килограмм хлеба тогда продавался с рук за 50 рублей, зарплата сторожа составляла 120 рублей).


16-летняя Катя Волошина. Она даже посвятила блокадному коту стихи.

Их оружие - ловкость и зубы.
Но не досталось крысам зерно.
Хлеб сохранен был людям!
Прибывшие в полуразрушенный город коты ценой больших потерь со своей стороны сумели отогнать крыс от продовольственных складов.
Кот-слухач

В числе легенд военного времени есть и история про рыжего кота-«слухача», поселившегося при зенитной батарее под Ленинградом и точно предсказывавшего налёты вражеской авиации. Причём, как гласит история, на приближение советских самолетов животное не реагировало. Командование батареей ценило кота за его уникальный дар, поставило на довольствие и даже выделило одного солдата за ним присматривать.

Кошачья мобилизация

Как только блокада была снята, прошла еще одна «кошачья мобилизация». На этот раз мурок и барсиков набирали в Сибири специально для нужд Эрмитажа и других ленинградских дворцов и музеев. «Кошачий призыв» прошел успешно. В Тюмени, например, собрали 238 котов и кошек в возрасте от полугода до 5 лет. Многие сами приносили своих любимцев на сборный пункт. Первым из добровольцев стал черно-белый кот Амур, которого хозяйка лично сдала с пожеланиями «внести свой вклад в борьбу с ненавистным врагом». Всего в Ленинград было направлено 5 тысяч омских, тюменских, иркутских котов, которые с честью справились со своей задачей - очистили Эрмитаж от грызунов.
О котах и кошках Эрмитажа заботятся. Их кормят, лечат, но главное - уважают за добросовестный труд и помощь. А несколько лет назад в музее даже был создан специальный Фонд друзей котов Эрмитажа. Этот фонд собирает средства на разные кошачьи нужды, организует всяческие акции и выставки.
Сегодня в Эрмитаже служат более полусотни котов. Каждый из них имеет паспорт с фотографией и считается высококвалифицированным специалистом по очистке музейных подвалов от грызунов.
Кошачье сообщество имеет четкую иерархию. Тут есть своя аристократия, середнячки и чернь. Коты делятся на четыре отряда. Каждый имеет строго отведенную территорию. В чужой подвал не лезу - там можно схлопотать по морде, серьезно.
Кошек узнают в лицо, со спины и даже с хвоста все сотрудники музея. Но дают имена именно те женщины, которые их кормят. Они знают историю каждого в подробностях.

@темы: "результат слепого тыка" (с) 123_котэ, 65-летию Победы, котэфрения, котэ

---

Вчера гуляли. У нас сегодня день города, но уже с пятницы проводятся различные мероприятия. Короче, вчера народу всюду была тьма, а сегодня и того больше.
Наш пострел хотел утопиться во всех фонтанах. Это был какой-то капец - у бедного Марта под конец нашей прогулки глаза из орбит вылезли от бесконечной беготни за Никитой и жары.

@темы: Никито, фото, мой город

---

Рыжее я. Удачно получилось на этот раз - естественно так, ярко, но при этом не вызывающе... Еж страдал весь вечер... Хе-хе...

@темы: фото

---

Вчера к вечернему пиву зачем-то взяли пачку чипсов. Не съели. И вот ребенок их где-то потихоньку надыбал и теперь лежит на диване - нога на ногу, похрустывает чипами и смотрит телевизор... Я фшоке Больше никогда не возьмем эту пакость

---

Я снова порыжела. Никита, когда увидел меня после парикмахерской - расширил глаза от удивления.
У нас сегодня настоящее лето

---

Как страшно. Кажется уже ничего быть не может в таком аду, а тут - рождается Надежда...

28.05.2010 в 17:00

Пишет  Diary best:

Конкурс на лучшую запись месяца!

Пишет  Талинна:

Рукопись блокадницы
Рукопись нашли два петербуржца, которым за восемьдесят, — Лев Михайлович Михрютин и Александр Петрович Шишлов. Нашли на помойке неподалеку от дома № 56 по улице Савушкина. В тетради в клетку — блокадная история Ангелины Ефремовны Крупновой-Шамовой.

В настоящее время редакция не располагает подробными сведениями об Ангелине Ефремовне. Но нашим коллегам в Петербурге по городским адресным базам удалось выяснить, что она была прописана на 21-й линии Васильевского острова (кстати, это совпадает с местом действия некоторых событий, описанных в рукописи). Годы рождения Ангелины Ефремовны в справочных данных разные: по одним — это 1911-й, по другим — 1912-й. Журналисты «Новой» в Санкт-Петербурге также нашли номер телефона в квартире, где была прописана Крупнова-Шамова, но телефон пока молчит.

Кровь и смерть

Умерла 26/IV 1942 г. наша дочь Милетта Константиновна, рожденная 11/VIII 1933 г. — 8 лет 8 месяцев и 15 дней от роду.

Федор жил с 7/IV 1942 по 26/VI 1942 года — 80 дней…

26/IV дочь умерла в час ночи, а в 6 утра кормить Федора грудью — ни одной капли молока. Детский врач сказала: «Я рада, а то мать (то есть я бы) умерла и оставила бы трех сыновей. Не жалей дочь, она недоносок — умерла бы в восемнадцать — обязательно».

Ну а раз молока нет, я 3/V 1942 года сдала в Институт переливания крови на 3-й Советской улице, не помню, сколько гр., так как я донор с 26 июня 1941 года. Будучи беременной Федей, сдала крови: 26/VI — 300 гр., 31/VII — 250 гр., 3/IX — 150 гр., 7/XI — 150 гр. крови. Больше уже нельзя. 11/XII — 120 гр. = 970 гр. крови.

12/I 1942 г. — уже давно ходили пешком, я шла по льду наискосок от университета к Адмиралтейству по Неве. Утро было солнечное, морозное — стояли вмерзшие в лед баржа и катер. Шла с 18-й линии В.О. сначала по Большому пр. до 1-й линии и до Невы мимо Меньшикова дворца и всех коллегий университета. Потом от Невы по всему Невскому пр., Староневскому до 3-й Советской…

А как разделась, врач — молодой мужчина — ткнул рукой в грудь: «Что это?» А я ответила: «Буду в четвертый раз матерью». Он схватился за голову и выбежал. Вошли сразу три врача — оказывается, беременным нельзя сдавать кровь — карточку донора зачеркнули. Меня не покормили, выгнали, а я должна была получить справку на февраль 1942 года, на рабочую карточку и паек (2 батона, 900 гр. мяса, 2 кг крупы), если бы у меня взяли кровь…

Шла обратно медленно-медленно, а дома ждали трое детей: Милетта, Кронид и Костя. А мужа взяли в саперы… Получу за февраль иждивенческую карточку, а это — 120 гр. хлеба в день. Смерть…

Когда на лед взошла, увидела справа под мостом гору замерзших людей — кто лежал, кто сидел, а мальчик лет десяти, как живой, припал головкой к одному из мертвецов. И мне так хотелось пойти лечь с ними. Даже свернула было с тропы, но вспомнила: дома трое лежат на одной полутораспальной кровати, а я раскисла — и пошла домой.

В квартире четыре комнаты: наша — 9 метров, крайняя, бывшая конюшня хозяина четырех домов (19, 19А, 19Б, 19В). Воды нет, трубы лопнули, а все равно люди льют в туалеты, жижа льет по стене и застывает от мороза. А стекол нет в окнах, еще осенью все они выбиты от взрыва бомбы.

Пришла домой повеселевшая, а дети рады, что пришла. Но видят, что пустая, и ни слова, молчат, что голодные. А дома лежит кусочек хлеба. На три раза. Взрослому, то есть мне — 250 гр., и три детских кусочка — по 125 гр. Никто не взял…

Затопила печку, поставила 7-литровую кастрюлю, вода закипела, бросила туда сухую траву черничника и земляничника. Разрезала по тоненькому кусочку хлеба, намазала очень много горчицы и очень крепко посолила. Сели, съели, очень много выпили чаю и легли спать. А в 6 часов утра надеваю брюки, шапку, пиджак, пальто, иду очередь занимать. В 8 только откроется магазин, а очередь длинная и шириной в 2—3 человека — стоишь и ждешь, а самолет врага летит медленно и низко над Большим пр. В.О. и льет из пушек, народ разбегается, а потом снова в свою очередь встает без паники — жутко…

А за водой на санки ставишь два ведра и ковшик, едешь на Неву по Большому проспекту, 20-й линии к Горному институту. Там спуск к воде, прорубь, и черпаешь в ведра воду. А вверх поднять сани с водой помогаем друг другу. Бывает, половину пути пройдешь и разольешь воду, сама вымокнешь и снова идешь, мокрая, за водой…

Пуповина

В квартире пусто, кроме нас никого, все ушли на фронт. И так день за днем. От мужа — ничего. И вот наступила роковая ночь 7/IV 1942 г. Час ночи, схватки. Пока одела троих детей, белье собрала в чемодан, двоих сыновей привязала к санкам, чтобы не упали, отвезла их во двор к помойке, а дочь и чемодан оставила в подворотне. И родила… в брюки…

Забыла, что у меня дети на улице. Шла медленно, держась за стену своего дома, тихо-тихо, боялась задавить малютку…

А в квартире — темно, а в коридоре — вода с потолка капает. А коридор — 3 метра шириной и 12 — в длину. Иду тихо-тихо. Пришла, скорей расстегнула штаны, хотела положить малыша на оттоманку и от боли потеряла сознание…

Темно, холодно, и вдруг открывается дверь — входит мужчина. Оказалось, он шел через двор, увидел двоих детей, привязанных к санкам, спросил: «Куда едете?» А пятилетний мой Костя и говорит: «Мы едем в родильный дом!»

«Эх, дети, наверно, вас мама на смерть привезла», — предположил мужчина. А Костя и говорит: «Нет». Мужчина молча взялся за санки: «Куда везти?» А Костюха командует. Смотрит человек, а тут еще одни санки, еще ребенок…

Так и довез детей до дому, а дома зажег огарок в блюдечке, лак-фитиль — коптит ужасно. Сломал стул, разжег печурку, поставил кастрюлю с водой — 12 литров, побежал в родильный… А я встала, дотянулась до ножниц, а ножницы черные от копоти. Фитилек обрезала и разрезала такими ножницами пуповину напополам… Говорю: «Ну, Федька, половина тебе, а другая — мне…» Пуповину ему я обвязала черной ниткой 40-го номера, а свою — нет…

Я же, хоть и четвертого родила, но ничегошеньки не знала. А тут Костя достал из-под кровати книгу «Мать и дитя» (я всегда читала в конце книги, как избежать нежелательной беременности, а тут прочла первую страницу — «Роды»). Встала, вода нагрелась. Перевязала Федору пуповину, отрезала лишний кусок, смазала йодом, а в глаза нечем пускать. Едва дождалась утра. А утром пришла старушка: «Ой, да ты и за хлебом не ходила, давай карточки, я сбегаю». Талоны были отрезаны на декаду: с 1 по 10-е число, ну а там оставалось 8, 9 и 10-е — 250 гр. и три по 125 гр. на три дня. Так этот хлеб нам и не принесла старушка… Но 9/IV я ее увидела мертвую во дворе — так что не за что осуждать, она была хорошим человеком…

Сестра пришла из родильного и кричит: «Где вы, у меня грипп!» А я кричу: «Закройте дверь с той стороны, а то холодно!» Она ушла, а Костя пятилетний встал и говорит: «А каша-то сварилась!» Я встала, печку затопила, да каша застыла, как кисель.

Вот съели мы эту кашу без хлеба и выпили 7-литровую кастрюлю чаю, я одела Феденьку, завернула в одеяло и пошла в роддом имени Ведемана на 14-ю линию. Принесла, мамочек — ни души. Говорю: «Обработайте пупок сыну». Доктор в ответ: «Ложитесь в больницу, тогда обработаем!» Я говорю: «У меня трое детей, они остались в квартире одни». Она настаивает: «Все равно ложитесь!» Я на нее заорала, а она позвонила главврачу. А главврач заорал на нее: «Обработайте ребенка и дайте справку в загс на метрики и на детскую карточку».

Она развернула ребенка и заулыбалась. Пуповину, перевязанную мной, похвалила: «Молодец, мама!» Отметила вес малыша — 2,5 кг. В глазки пустила капли и все справки дала. И пошла я в загс — на 16-й линии он располагался, в подвале исполкома. Очередь огромная, люди стоят за документами на мертвых. А я иду с сыном, народ расступается. Вдруг слышу, кто-то кричит: «Нахлебника несешь!» А другие: «Победу несет!»

Выписали метрики и справку на карточку детскую, поздравили, и пошла я к председателю исполкома. По лестнице широкой поднялась и увидела старичка, сидящего за столом, перед ним — телефон. Спрашивает, куда и зачем иду. Отвечаю, что родила сына в час ночи, а дома еще трое детей, в коридоре — вода по щиколотку, а в комнате — две стены лицевые, и к ним прилипли подушки наполовину мокрые, а со стен жижа ползет…

Он спросил: «В чем нуждаетесь?» Я ответила: «Дочь восьми лет, сидя ночью под аркой на санках, продрогла, ей бы в больницу».

Он нажал какую-то кнопку, вышли три девушки в военной форме, как по команде, подбежали ко мне, одна взяла ребенка, а две — меня под руки и проводили домой. Я расплакалась, устала вдруг, едва-едва дошла до дому…

В тот же день нас переселили в другую квартиру на нашей же лестнице — четвертый этаж. Печка исправная, в окно вставлены два стекла из нашего книжного шкафа, а на печке — 12-литровая кастрюля стоит с горячей водой. Врач женской консультации, пришедшая тоже на помощь, принялась мыть моих детей, первой — Милетту — голая голова, ни одного волоса… Так же и у сыновей — тощие, страшно смотреть…

Ночью — стук в дверь. Я открываю, стоит в дверях моя родная сестра Валя — она пешком шла с Финляндского вокзала. За плечами — мешок. Раскрыли, боже: хлеб чисто ржаной, солдатский, булка — кирпичик пышный, немного сахара, крупа, капуста кислая…

Радио работало сутки. Во время обстрела — сигнал, в убежище. Но мы не уходили, хотя наш район несколько раз в день из дальнобойных орудий обстреливали. Но и самолеты бомб не жалели, кругом заводы…

26/IV 1942 г. — Милетта умерла в час ночи, а в шесть утра радио известило: норму на хлеб прибавили. Рабочим — 400 гр., детям — 250 гр… Целый день в очередях провела. Принесла хлеб и водку…

Милетту одела в черный шелковый костюм… Лежит на столе в маленькой комнате, прихожу домой, а два сына, семи лет Кронид и пяти лет Костя, валяются пьяные на полу — половина маленькой выпита… Я испугалась, побежала на второй этаж к дворнику — ее дочь окончила мединститут. Она пришла со мной и, увидев детей, засмеялась: «Пусть спят, лучше их не тревожь»…

Глаза заросли мхом

6/V 1942 г. утром ушла за хлебом. Прихожу, а Кронида не узнать — опух, стал очень толстым, на куклу Ваньку-встаньку похож. Я его завернула в одеяло и потащила на 21-ю линию в консультацию, а там — закрыто. Тогда понесла его на 15-ю линию, где тоже дверь на замке. Принесла обратно домой. Побежала к дворничихе, позвала доктора. Врач пришла, посмотрела и сказала, что это третья степень дистрофии…

Стук в дверь. Открываю: два санитара из больницы имени Крупской — по поводу дочки. Я перед их носом дверь закрыла, а они снова стучат. И тут я опомнилась, дочки-то нет, а Кроня, Кронечка-то живой. Я дверь открыла, объяснила, что сына надо в больницу. Закутала его в одеяло и пошла с ними, прихватив метрики и детскую карточку.

В приемном покое врач мне говорит: «У вас же — дочь». Отвечаю: «Дочь умерла, а вот сын болен…» Сына взяли в больницу…

Слез нет, но на душе пусто, жутко. Костюха притих, меня целует и за Федей ухаживает, а Федя лежит в ванне детской, оцинкованной…

9/V 1942 г. Мой муж пришел пешком с Финляндского вокзала на сутки. Сходили за тележкой и справкой для похорон на Смоленском кладбище. Кроме моей малышки — два неопознанных трупа… Одну из умерших дворники волокли за ноги, и голова ее стучала по ступенькам…

На кладбище нельзя было плакать. Милетту отнесла и положила аккуратно на «поленницу» из умерших незнакомая женщина… 15 дней пролежала Милетта дома, глаза мхом заросли — пришлось личико закрыть шелковой тряпочкой…

Легкая земля

По радио говорят: «Каждый ленинградец должен иметь огород». Все скверы превращены в огороды. Семена моркови, свеклы, лука дают бесплатно. У нас на Большом проспекте посажены лук и щавель. Еще радиообъявление: можно получить пропуск в Бергардовку, во Всеволожск, а у меня там Валя в госпитале работает. Я в 16-е отделение милиции, к начальнику. Он мне пропуск выписывает, а я его прошу на время отъезда няньку. И он вызывает женщину — Рейн Альму Петровну и спрашивает ее: «Пойдешь в няньки к ней? — на меня указывая. — У нее три сына: один семи, второй — пяти лет, а третий и вовсе новорожденный…»

Она пошла ко мне домой. А я пешком на Финляндский вокзал. Поезд шел ночью, обстрелы. Приехала я во Всеволожск в пять утра: солнце, листья на деревьях распускаются. Валин госпиталь — бывший пионерлагерь.

Сижу на берегу речки, птицы поют, тишина… Как в мирное время. Вышел из дома какой-то дедушка с лопатой. Спрашивает: «Что здесь сидите?» Объясняю: «Вот, приехала огород копать, а лопату в руках не умею держать». Он мне дает лопату, показывает, как копать, а сам садится и смотрит, как я работаю.

У него земля легкая, ухоженная. Большой участок перекопала, а тут и моя Валя пришла: несет хлеб и пол-литра черной смородины…

Я села, понемногу щиплю хлеб, ем ягоды, запиваю водой. Подошел ко мне дед и говорит: «Пиши заявление — даю тебе две комнаты и комнатушку на чердаке…»

Так я своих недалеко, но из города вывезла. Феденьку взяли в круглосуточные ясли, а за Костюхой смотрел дед…

6/VI поехала в Ленинград за Кронидом. Выписали его из больницы с диагнозами: дистрофия III степени, паратиф, остеомиелит. Ни одного волоса на голове, но вшей белых, крупных 40 штук убили. Целый день сидели на вокзале. Познакомилась с женщинами, которые объяснили: это трупная вошь, к человеку здоровому не бежит…

В пять утра вышли из поезда. Сын тяжелый, несу на руках, голову не может держать. Когда добрались до дома, Валя на него посмотрела и заплакала: «Умрет…» Пришла врач Ирина Александровна, укол сделала и молча ушла.

Кроня открыл глаза и сказал: «Я — молодец, даже не поморщился». И заснул…

А в 9 часов утра пришли доктора: главврач госпиталя, профессор и медсестра, осмотрели, дали рекомендации. Мы их, как могли, выполняли. Только он все равно голову не держал, очень был слаб, не ел — только пил молоко. День за днем немного поправлялся…

Я старалась заработать. Девичьи гимнастерки делала, убавляя те, что были шиты для мужиков. А заказчицы мне несли кто похлебку, кто кашу. А я, как умела, все шила.

Сын умирал, как взрослый

На побывку приехал муж и сообщил, что из саперов его переводят в машинисты, в Ленинград. «Я же моряк, — сказал. — И паровозов не знаю». Начальник его даже обнял: «Это еще лучше: принимай новенький катер в ЦПКиО, грузи в товарняк — и на Ладогу!..»

6/VII 1942 г. Едем в Ленинград. Кроню должны положить в больницу, а я сдаю кровь — надо детей подкормить… Сижу с сыновьями в Институте переливания крови — там, где доноров кормят обедом. Хлебаем суп, а нас военный корреспондент снимает и, улыбаясь, говорит: «Пусть фронтовики посмотрят, как вы здесь, в Ленинграде…» Потом идем в больницу Раухфуса. Там у меня берут документы, и Кроня уходит в палату. Сын пролежал в больнице четыре месяца…

А 26/VII умер Феденька, Федор Константинович. Я его взяла из яслей уже безнадежного. Умирал, как взрослый. Вскрикнул как-то, глубоко вздохнул и выпрямился…

Я его завернула в одеяльце-конверт, очень красивое, шелковое, и понесла в милицию, где выписали похоронное свидетельство… Отнесла я его на кладбище, здесь же нарвала цветов, в землю его положили без гроба и закопали… Я даже не могла плакать…

1 июля 1942 года я пришла в отдел кадров пароходства. Рассказала: дочь и сына похоронила. А муж служит на Ладоге. Попросилась в матросы. Объяснила: карточек мне не надо, я — донор, получаю рабочую карточку, а надо мне постоянный пропуск на Ладогу. Он взял паспорт, поставил штамп, выписал пропуск до Осиновца, осиновецкого маяка. Выписал постоянный билет во второй вагон идущего туда поезда — бесплатный, и уже 10 числа я приехала в пункт назначения. В порт меня пропустили. Мне объяснили, что катер, возивший эвакуированных и продукты (хорошо, груз успели выгрузить), во время бомбежки ушел на дно. А команда — капитан, механик и матрос — спаслись, выплыли. Потом катер подняли, и теперь он в ремонте…

Катера шли обычно в Кобону, везли живой груз… Время от времени я ездила в город. Но взять с собой даже крупинки, даже пылинки муки не могла — если найдут, тут же расстрел. Над пристанью, где лежат мешки с крупой, горохом, мукой, самолет бреющим полетом пролетит, продырявит, в воду запасы сыплются — беда!

Мой Костя делал закваску и пек оладьи — к нам приходил весь пирс. Наконец, начальник порта распорядился снабжать нас мукой и маслом. А то грузчики и военные доставали из воды размокшую массу и — на плиту. Съедят, и тут же заворот кишок, умирают… Сколько таких случаев было!

Так что я опять пришлась ко двору. У меня две рабочих карточки: одну отдаю в детский сад, там довольны, за Костюхой уход хороший, а другую карточку даю Вале. Как еду к деду, у которого наши вещи, он меня капустой и ягодами балует. И еще дает яблочки, я их в Ленинград, в больницу к Кроне. Угощу няньку, врача, разнесу письма из Осиновца и обратно на Ладогу, в порт… Так и верчусь, как белка в колесе. Улыбки людей — в подарок, да и муж рядом…

27/VIII. Быстро лето прошло. Ладога бурная, холод, ветер, бомбежки усилились… Плывем в Кобону. Груз выгрузили, недалеко от берега катер пошел ко дну.

Костю направили на водокачку (станция Мельничный Ручей). Сутки дежурит, двое — свободен…

Кроню в то время из больницы имени Раухфуса перевезли в больницу на Петроградку, сказали, что там сделают операцию. Положили его в женское отделение. Женщины его полюбили — учили шитью, вязанию…

В конце декабря Кроне удалили кусок челюсти, в январе велели забирать домой.

3/I 1943 г. Снова ходила просить жилье, предложили пустующий дом в Мельничном Ручье…

Человек родился!

…Долго не бралась за дневник — не до того было. Пошла к докторам. Они меня осматривают, слушают, как ты там у меня растешь, а я с тобой разговариваю, глажу тебя — мечтаю, чтобы ласковая росла, пригожая, умная. А ты как будто слышишь меня. Костя кроватку уже тебе принес плетеную — очень красивую, ждем тебя с великой радостью. Знаю, что ты — дочка моя, растешь, знаешь, какой была Милетта…

Помню, блокада — она братьев бережет. Я уйду, а они втроем одни. Как начнется бомбежка, она всех — под кровать… Холод, голод, она последними крошками с ними поделится. Видела, как я хлеб делю, и тоже делила. Оставит себе кусочек поменьше, а горчицы побольше, как я… Страшно одним в четырехкомнатной квартире… Как-то бомба во дворе разорвалась — стекла с соседнего дома сыплются, а наш шатается…

…Я кровь не сдаю с мая месяца, так как знаю, что это вредно тебе, моя ненаглядная доченька. Вышла за поленом, мимо соседи идут — радуются, прорвана блокада…

Солдаты 63-й Гвардейской дивизии подарили моему мужу Косте новую офицерскую шубу. Полная изба народу, шум, шутки, счастье! Неужели позади блокада!

2/II 1943 г. Я говорю Косте: «Беги за врачом, начинается!» На плите стоит 12-литровая кастрюля с теплым кипятком, а в 7-литровой уже кипит вода. А вчера, 1 февраля, меня смотрел врач, запустил капли в глаза, дал мне йод, шелковую нитку в мешочке и сказал: «В госпиталь не ходи — там дикий холод, и весь он завален покойниками, да и находится за 4 километра от дома…»

Вернулся муж, лица на нем нет. Не обнаружил в больнице ни единого человека — видно, ночью тихо снялись… Люди ему сказали, что слабых отправили в тыл, а тех, кто покрепче, — на фронт…

Схватки уже нетерпимые. Дети спят в комнате, я стою в корыте, в Костиной рубахе. Он — напротив меня, ножницы наготове… Уже держит твою головку, уже ты у него на руках… Лицо у него светлое… Я беру тебя на руки. Он режет пуповину, смазывает йодом, завязывает. Рядом ванночка. Льет на головку воду — голова у тебя волосатая. Орешь, дети вскакивают, отец им кричит: «На место!»

Заворачивает тебя, несет на кровать…

Я моюсь, Костя берет меня на руки и тоже несет на кровать. А сам выливает из емкостей воду, моет пол, моет руки и приходит смотреть, как ты спишь в кроватке. Потом подходит ко мне, гладит по голове, желает спокойной ночи, идет спать на кухонную скамью… Луна за окном огромная…

Утром муж говорит мне: «Всю ночь не спал, слушал, как сопит дочь. И надумал: давай назовем ее Надеждой и будем думать, что нас ждет Надежда и радость».

Взято отсюда: novayagazeta.ru/data/2010/045/00.html

(не свое)

Не Бест? Пришли лучше!

@темы: 65-летию Победы, женщины Великой Отечественной, Для памяти

---

ЕбёноБытовое

Блин! Откуда берется эта грязь в квартире? Через день я мою основательно полы и каждый день, да еще по много раз - протираю их. Все равно - такое ощущение, что здесь месяц никто не убирался. Туалет и ванна - сколько можно там все оттирать и драить? А кухня - это вообще - моя печаль...
Окна... Окно на кухне мою каждую неделю - стоит сейчас, все стекла в песке снаружи, между рамами можно морковку сеять...
Я не чистотка. Иначе это было бы шило - я просто с утра до вечера что-то оттирала, сдувала, мыла.
Капец! Пойду... в очередной раз мыть окна...

---

Типы наших, русских мужчин

Российский мужской журнал Maxim публикует в своих номерах юмористические статьи, посвящённые наиболее распространённым в России типам мужчин. Возможно кто-то опознает себя, таким, каким он был живя в России. А кто-то родственника или знакомого.































www.fresher.ru/2009/08/12/tipy-rossijskix-muzhc...

@темы: юмор, "результат слепого тыка" (с) 123_котэ

---

Котэфреническая беременность

Всхохотнуло...
Мне тут надо сходить до гинеколога. А то что-то голов постоянно кружиться, монстров нет давно. Ору и раздражаюсь без повода. Но тесты отрицательные. Ну и полезла на форумы - искать самые надежные по народному мнению. И нашла вот такую прелесть


05.04.2008 19:52
зоя


Я делала тест и он был отрецательный. Тогда я сделала тест своему коту и он был положительный. А через три дня я узнала что беременна

может дева попутала свою и котовскую полоску? Но я полыбилась бывалочи... А потом решила, что идти надо к врачу. Толку от этих тестов, как от козла молока. У меня были прецеденты - и ложноположительные и ложноотрицательные. Одни переживания только от них

---

Задумчивый голубегонятель =)



Ну вот - вчера у нас была жара, а сегодня дождик.
И это когда я собралась выбраться вечером для того чтобы поснимать багул.
Видимо в этом году не судьба. Он быстро отцветает.
Могу только одну плохую фотографию, где видно, что он цветет на склоне.
А хотелось большего...

ну что есть

@темы: Никито, фото

---

С утра пораньше хочется суши

@темы: тоска меня снедает, Япония, "результат слепого тыка" (с) 123_котэ, желание

---

Какой бывает любовь? Клавдия Шульженко и Георгий Епифанов…

  

 

 

 

Талант, судьба и настоящая любовь...

17 июня 1984 года, 25 лет назад, остановилось сердце Клавдии Ивановны Шульженко, народной артистки СССР, певицы, чей голос поднимал бойцов и командиров Красной Армии в атаки, вселял уверенность в сердцах тех, кто приближал Победу в тылу, исцелял раненых. Если бы биографию Клавдии Ивановны нужно было изложить в десятке слов, я бы написал так: дала более 500 концертов в блокадном Ленинграде. Это был не просто подвиг, ведь гитлеровцы охотились за нашими артистами не меньше, чем за разведчиками.

 …Она родилась 24 марта 1906 года в Харькове в семье бухгалтера управления железной дороги. Иван Шульженко был знаменитостью не только улицы Владимирской, но и всего района, который назывался Москалевкой. Когда отец начинал петь своим красивым баритоном, со всей их улицы, да и соседних тоже, начинали подтягиваться слушатели. А юная Клава в эти минуты очень гордилась тем, что человек, которого так внимательно слушают – только ее папа!

Еще больше приходило в их двор народу, когда Иван Шульженко объявлял, что вечером состоится не только концерт, но и небольшой спектакль, который разыгрывали отец с матерью, их сын Коля, а также маленькая Клава. Тогда соседи приходили со своими стульями, табуретками, лавками, а посередине двора ставили медную кружку, в которую зрители кидали мелочь, чтобы у артистов был стимул к творчеству.

Дебютировала в сказках...

Клавдия Шульженко привлекала зрителей не только голосом, но и красотой

Когда дочь была маленькая, спектакли разыгрывались в основном детские, по мотивам сказок. Но в этих постановках было обязательное условие – по ходу действия Клава исполняла две-три, а то и больше песенок. Если их не было «прописано» в сценарии, отец их обязательно «включал» в постановку. Он мечтал о том, что дочь станет певицей, а она была без ума от Веры Холодной и других актеров немого кино, и считала, что петь сумеет каждая, а вот хорошей актрисой могут стать считанные единицы.

В Харькове был замечательный театр (напомню, что с 1919 года по июнь 1934 года именно Харьков был столицей Украины, я об этом уже упоминал в рассказе о Григории Плужнике). В нем служил прославленный режиссер Николай Николаевич Синельников, который очень ревностно относился к формированию труппы. Но к 15 годам Клавдия уже пересмотрела весь репертуар театра и поклялась себе – через два-три года я обязательно стану актрисой!

Это произошло еще раньше, спустя полтора года. Она пришла на просмотр и решила исполнить песню «Розпрягайте, хлопцы, коней». Аккомпанировал ей 22-летний заведующий музыкальной частью Исаак Дунаевский, который в то время жил в Харькове. С тех пор их пути-дорожки время от времени пересекались, они относились друг к другу с большим уважением.

Она мечтала о театре, но отец твердо гнул свою линию. И чуть ли не насильно привел ее за руку к профессору консерватории Никите Леонтьевичу Чемизову. Он учил ее музыке, но однажды не выдержал, вздохнул: «Ты счастливая, у тебя голос поставлен от природы, тебе нужно только развивать и совершенствовать его». Тогда же Клавдия впервые осознала, что ее предназначение – петь.

Чечеточник и куплетист сразил наповал...

Шульженко никогда не отказывалась ни от каких предложений выступить на сцене. Ей было все равно, сколько в зале зрителей, 50, 100 или несколько тысяч. Впрочем, насчет пятидесяти я, пожалуй, погорячился. Очень уж скоро она начала собирать полные залы, а все потому, что всегда чутко прислушивалась к запросам слушателей, пытаясь выстроить свой репертуар таким образом, чтобы у них не возникало желание покинуть зал еще до того, как закончится концерт.

В 1928 году ее подкараулила первая любовь. Ее ровесник, одессит Владимир Коралли (настоящая фамилия Кемпер) прибыл в Харьков на гастроли. Это был очень одаренный человек. В 1918 году, когда вовсю бушевала Гражданская война, он часто и много выступал в селах, городах, воинских эшелонах, получая вместо гонораров то краюху хлеба, то кусок сахара. В середине 20-х годов он ездил с театрами эстрады, вел концерты в качестве конферансье, бил чечетку, исполнял веселые и сатирические куплеты. И вдруг врывается такая неземная комета таланта в Харьков, дает несколько концертов. Город буквально «стоит на ушах». Тогда же и произошло знакомство молодых людей, правда, мимолетное, не перешедшее в дружбу. А потом они встретились вновь. И вдруг осознали, что не могут жить друг без друга.

А дальше все пошло, как в известной русской поговорке: «Куда иголочка, туда и ниточка». Им удалось самым чудесным образом сложить два своих потенциала и набирать заветные очки на российской эстраде. 7 ноября 1930 года Коралли организовал в Ленинградском театре эстрадную постановку «Карта Октября» с участием И. Дунаевского, Н. Акимова, Л. Утесова. Это позволило ему сделать имя. А дальше было сотрудничество с джазом Якова Скоморовского и оркестром Алексея Семенова. Здесь и раскрылся в полной мере многогранный талант Клавдии Шульженко. А рождение сына Георгия только прибавило ей желания совершенствовать мастерство пения.

В середине 30-х годов Клавдия с мужем много гастролировали, тогда же (1935 год) были сделаны первые записи ее песен на грампластинки, что позволило стать не только узнаваемой, но и любимой миллионами людей.

Ей приходило очень много писем с признаниями в любви. От пионеров до пенсионеров. Но в этой общей массе она как-то выделила письма и открытки, подписанные инициалами: Г.Е. Этот таинственный воздыхатель слал ей открытки со всех уголков Советского Союза, по нему можно было изучать географию. И когда наступала пора очередного праздника (Новый Год, 8 марта, 1 мая, 7 ноября) Владимир Коралли всегда интересовался у супруги: «Ну, как там наш Г.Е., уже отметился открыткой?».

Кто он, таинственный Г. Е.?

"Давай закурим, товарищ, по одной". "Давай закурим, товарищ мой..."

…В жизни его звали Георгий Епифанов. Он родился 24 августа 1918 года. В середине 30-х приехал в Москву и поступил в институт кинематографии. Он влюбился в голос Шульженко, прослушав только одну песню в ее исполнении – «Челитту». Ради этой песни он купил сначала пластинку, а потом патефон. И каждый раз, приходя в музыкальный магазин, он интересовался у продавщиц: «Появилось что-нибудь новенького у Шульженко?».

Однажды на «Ленфильме», где Георгий проходил преддипломную практику, ему сказали: «А что ты, Жора, мучаешься? Клавдия Ивановна дает концерты чуть ли не каждую неделю, во всяком случае, когда не бывает на гастролях. На днях будет ее выступление…» Епифанов едва дождался открытия кассы и дрожащим от волнения голосом попросил билет на… первый ряд. За две минуты до выхода Шульженко его буквально трясло, он даже представить себе не мог, что увидит своего кумира в двух шагах от себя…

А потом была война. Он ушел на нее сразу. Был военным корреспондентом, оператором. От пуль никогда не прятался, стараясь запечатлеть оборону ли, наступление во всех их самых страшных мгновениях. Порой бывал там, откуда живыми выходили единицы. Его оружием была кинокамера, он ведь и автомат не всегда мог вскинуть, чтобы дать отпор врагу.

Его часто спрашивали: «Жора, куда ты все время лезешь? Ведь убьют, неровен час». А он смеялся: «Меня не убьют! Я люблю такую потрясающую женщину. Наша любовь крепче всякой брони…» А в минуты затишья он бережно распаковывал металлическую коробку из-под пленки, в которой хранил свое главное богатство – пластинки Клавдии Шульженко – и накручивал ручку патефона. И в тесной армейской землянке начинал литься нежный проникновенный голос:

«Синенький, скромный платочек

Падал с опущенных плеч.

Ты провожала

И обещала

Синий платочек сберечь…»

Или другая, очень любимая бойцами на фронте песня:

«Об огнях-пожарищах,

О друзьях-товарищах

Где-нибудь, когда-нибудь мы будем говорить.

Вспомню я пехоту,

И родную роту,

И тебя – за то, что ты дал мне закурить.

Давай закурим, товарищ, по одной,

Давай закурим, товарищ мой!»

В шесть часов вечера после войны...

Войну он закончил кавалером трех орденов Красной Звезды, ордена Отечественной войны и множества медалей. А самой главной наградой для Клавдии Ивановны Шульженко стала очередная открытка, полученная ею накануне ноябрьских праздников 1945 года, когда на ней она увидела знакомый почерк и инициалы Г. Е. Стало быть, он не погиб, он помнит о ней…

А Георгий словно почувствовал: его открытки не остаются без внимания. Он ездил по стране и отовсюду слал ей поздравления. Даже с Днем шахтера и Днем железнодорожника, он значительно «расширил» численность праздников, посылая открытки, по сути, к каждому воскресному дню.

Нельзя сказать, что жизнь Клавдии Ивановны после войны была усыпана только розами. Всякое бывало. Мало кто знал, как она «пашет». Для того чтобы быть всегда в форме, Шульженко, например, разработала комплекс физических упражнений, повторить который было далеко не всем под силу. К «борьбе со старением» прибавились и психологические нагрузки: в 1954 году они с Владимиром вдруг поняли, что их уже ничего не удерживает вместе: сын вырос, а у них, по сути, у каждого своя жизнь. Разбежались их стежки-дорожки в разные стороны…

Подруги старались вывести Шульженко из тяжелого эмоционального состояния. Случайно иль нарочно, однако они разыскали адрес таинственного Г.Е. Случилось это в 1956 году. Они постарались сделать так, чтобы Клавдия и Георгий встретились. Правда, ему пришлось бороться с собственной чудовищной робостью, но однажды их свела судьба в одной компании. Шульженко было интересно, как это можно трепетно относиться к женщине, не соприкасаясь с нею в жизни. Она пригласила его к себе домой, они проговорили до самого утра…

«Связался черт с младенцем...»

Клавдия Шульженко и Георгий Епифанов

Казалось бы, два человека любят друг друга, что может стать преградой их счастью? Вроде ничего, если бы не «возрастной порог». Ей было уже 50, а ему еще не исполнилось и 38. Сейчас на это никто не смотрит, а тогда? Смотрели и шептали за спиной: «Связался черт с младенцем». Но любовь оказалась сильнее пересудов. Они поженились. В 1957 году.

Их счастье длилось долгих девять лет. Потом Клавдия Ивановна «добила» своего мужа неуемной ревностью, сценами, ей всегда казалось, что такого всепоглощающего счастья, как у них с Жоржем (именно так она его называла) не существует. Она – стареющая, уже пенсионерка, а он такой молодой, статный, красавец, да еще оператор. Да у них на съемочных площадках всегда такие красотульки бегают, что Жорж обязательно не удержится.

Она мучила себя, еще больше мучила его. В конце концов, они поняли, что просто поубивают друг друга. Любовь разбилась о быт? Скорее, о комплексы…

Они разошлись и не соприкасались друг с другом более 10 лет. Ей рассказывали, что в его прихожей висит ее огромный портрет, что он просыпается и засыпает с ее именем на устах. Он по-прежнему любит ее так искренне, так нежно. Однажды она вновь увидела его в первом ряду на своем концерте. И сказала прямо со сцены: «Жорж, прости меня. Возвращайся. Мне без тебя так одиноко!»

Он вернулся. С большой охапкой цветов и горящими глазами. Закружил ее по комнате и целовал, целовал, целовал свою Богиню…

Они были счастливы до того рокового дня, 17 июня 1984 года. А потом она ушла. Навсегда. А он остался. На эти самые 12 лет, на разницу в их возрасте. А когда ему исполнилось, как и ей, 78 лет, и они наконец-то стали ровесниками, он однажды закрыл глаза и не проснулся. Очень хочется верить, что на Звездном мосту она его дождалась, они взялись за руки и ушли вместе…

В том же, 1996 году, не стало и Владимира Филипповича Коралли – первого мужа Шульженко. Судьба?..

 Юрий Москаленко

shkolazhizni.ru

 

@темы: 65-летию Победы, женщины Великой Отечественной, ЖЗЛ, Для памяти